Письма из далёкого 1942-го
Эти письма во время последней встречи в сентябре 2015 года отдала мне мама – Мария Никифоровна Хворова (Вдовина). Ей в свою очередь они достались от моих бабушек: письма деда Василия Ивановича и его сына Николая – от Ольги Михайловны Хворовой (Борматовой), а письма Никифора Егоровича Вдовина – от Александры Васильевны Вдовиной (Герасимовой). Их не много, потому, что не все сохранились: лишь одно письмо от Василия Ивановича, восемь – от Никифора Егоровича и девять от Николая. Письма тех, кто вернулся, видимо вообще решили не хранить: писем отца, Анатолия Васильевича, вообще нет. А письмо деда Василия оставили одно – самое красиво оформленное.
Почему письма оказались на хранении у мамы, и каковы причины передачи их на хранение именно мне, а не кому-то из других родственников, пусть будет семейной тайной…
Василий
Надо сказать, что дед Василий по своему возрасту, а было ему к началу войны уже полных 44 года, не избежал мобилизации и тоже был призван, но служил, вероятно, в тыловых или частях обеспечения и обслуживания.
Вот текст единственного сохранившегося письма на покупном бланке «Привет из Москвы!». Кто-то шпарил по трафарету эти бланки и рубил «бабки», как говорится: «Кому война, а кому мать родна». Видимо водились в кармане у деда Василия деньжата, если он мог себе позволить не только купить бланк с рисунком ручной работы, но и конверт, т.к. служебных почтовых отметок на письме нет.
Обращает внимание то, что дед намеренно иногда опускает предлоги. Так раньше писали телеграммы. Цена формировалась от количества слов, а предлоги считались тоже за целое слово.
Здесь и далее стараюсь сохранить орфографию оригинала.
«Здравствуйте дорогие Ольга Михайловна и детки Толя и Валя. Шлю привет и желаю всего доброго в ваших успехах. Настоящее время нахожусь при части. На ближайшие дни полагаю выехать. Куда не известно. Моё самочувствие вообще пока не совсем плохое. Пусть Валя мне напишет ответ. Буду ждать.
До свидания.
3/V-1944 г. в 12 час. Подпись
На обороте:
Мой адрес: Москва-175, полевая почта 45690. Хворову».
Вот такое коротенькое письмецо, по сути даже записочка, чтобы родные не беспокоились. Из неё понятно, что моего отца, Анатолия Васильевича, в действующую армию пока ещё не направили.
На какую службу призвали деда Василия для меня пока загадка. В одном из своих писем, от 4 декабря 1942 года, его сын Николай упоминает: «Мама, вчера я от вас получил 2 письма и 1 письмо от отца, отец из Владивостока приехал опять в Москву». Возможно, что Василий Иванович всю войну работал каким-нибудь фельдъегерем или порученцем, возил документы или кого-то (что-то) сопровождал.
8 мая 2019 г.
Совсем недавно по наградным документам деда, а именно по Акту о вручении Медалей «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» выяснилось место его службы — отдельный батальон охраны Народного комиссариата Военно-морского флота СССР. Акт в Москве 31 августа 1945 года составил в.и.д. командира батальона капитан Алексей Леонович Дуклер. Не подвело меня чутьё о месте службы деда, почти угадал. Кстати, так сложилось, что я сам одно время служил в батальоне охраны Ставки войск Западного направления в польском г. Легница. Вот такое интересное совпадение.
В общем, Василий Иванович дожил до Победы и умер в присутствии родных и близких 15 декабря 1954 года в возрасте 57 лет. Поэтому письма времён Великой Отечественной никто не стал хранить. Действительно, чего их хранить, если сам жив-здоров вернулся домой!?
Никифор
Это фото мне прислал п/п-к в отставке А. Терентьев из Тверского фонда «Жить и Помнить». Воинское захоронение существует. Облвоенкомат подтверждает захоронение там ВДОВИНА Н.Е.
Первым среди родных в годы Великой Отечественной войны погиб мой дед рядовой Никифор Егорович Вдовин, в возрасте 38 лет. Убит 27 октября 1942 года. Захоронен близ д. Пушкари Бельского района Смоленской области России.
От него осталось 8 писем, последнее из которых датировано днём раньше смерти – 26 октября 1942 года, а первое – 26 августа 1942 года.
«Здравствуйте милая и дорогая семейка.
Мы едем: проехали Москву, Клин, Калинин (сейчас Тверь – прим. В.Х.). Едем дальше, до свидания. Если имеете веру, то помолитесь. Здесь мы видим следы войны. Ждите писем.
С приветом к вам, Вдовин.
26 августа, 5 часов вечера».
На штемпеле дата отправки 30.08.1942, Торжок. Дата получения 09.1942, число не разборчиво.
Следующее письмо.
«Здравствуйте дорогое и милое семейство!
Чисто-сердечный привет Александре Васильевне, Насте, Мане и Шурочке. Желаю всем здоровья, благополучия, счастья и успеха в жизни навсегда. Сообщаю, что я пока жив и здоров, посылаю четвёртое письмо.
Находимся пока все вместе. С получением сего пишите срочно ответ, в котором ответьте на 3-и интересующих меня вопроса. I) благополучно ли вы доехали из Дзержинска, т.е. не оштрафовали ли вас? II) что вы кидали нам на ст. Сейма и III) как ваше здоровье Алекс. Вас.
Адрес мой. Действующая красная армия. Почтовая станция №1882. 129 стр. полк. 3-й батальон, 3-я пуль. Рота. Такому-то.
До свидания. С приветом к вам, Н. Вдовин.
1/IX-42. Роспись».
Штемпеля отправки и получения нет.
Здесь необходимо сделать некоторые пояснения. Дело в том, что моего деда Никифора Егоровича сразу после призыва не послали прямо на фронт, а направили в расположенный неподалёку от Сеймы поселок Смолино на переподготовку. Здесь и далее я буду большей частью опираться на воспоминания и размышления моей мамы, Марии Никифоровны. Возможно, что одновременно Никифор проходил проверку на предмет благонадёжности, так как всё же он был главой раскулаченной семьи, о чём ниже.
Всё время, пока Никифор находился в лагерях, а это около полугода, жена и дети постоянно ходили пешком его навещать вместе с другими соседками, фамилия одной из которых была Трунова. По сегодняшним картам напрямик это около 7,5 км, что не так уж и много. Из них половину, до Военхоза, можно было проехать на машине, которая регулярно возила рабочих и школьников вместо автобуса.
Питание в лагерях было плохое, поэтому приходилось носить Никифору Егоровичу и его товарищам продукты, как правило, хлеб.
О хлебе нужно рассказать особо и рассказ нужно начинать издалека. Предвоенное время было голодное. Голодали не только бедняки, но и зажиточные крестьяне, которых раскулачили с приходом Советской власти. В числе раскулаченных была и семья моего деда Никифора Вдовина. Он отказался работать в колхозе, который у него отобрал всё, а вместе с другими семьями, связанными родственными отношениями, пошел искать новые места для дальнейшей жизни. Из Пензенской области сначала подались в Сталинград (с 1589 по 1925 год – Царицын, с 1925 по 1961 год – Сталинград, потом – Волгоград), затем в Астрахань, считавшуюся богатым краем, – на рыбные промыслы. Не понравилось. К тому времени один из ранее уехавших земляков по фамилии Линьков прислал с Сеймы письмо, где написал, как устроился, рассказал и о наличии мукомольного завода. Наличие в городе такого завода гарантировало не только работу, но и какое-то питание. Как ни крути, а воровали у нас всегда, а добычу нужно куда-то реализовать.
До сих пор удивляюсь: как хорошо в те времена работала почтовая, телеграфная и телефонная связь. Люди скитались во всей стране и находили друг друга без проблем!
В общем, прознав про Сейму мои предки по материнской линии вскоре оказались там. Все приехавшие мужчины сразу же были приняты на работу. Без всякой волокиты! Ибо были мужики умные, грамотные и руки у них росли правильно. Семье Никифора Вдовина первое время пришлось жить в бане, а питаться лебедой вперемешку с отрубями. Финансовые запасы были к тому времени исчерпаны окончательно. С «квартирантами» шибко не церемонились. Если хозяевам надо было помыться – из бани всех выгоняли и мылись. Представляю, сколько в семье было пожитков, если баня освобождалась в считанные минуты.
Вскоре дали комнату в бараке – переделанное под жильё на 4 семьи здание – курилка (помещение для курения) для рабочих. Работая столяром на мельзаводе, Никифор начал приносить в семью деньги. Его жена, Александра Васильевна, о работе даже не помышляла. Во-первых, женщине невозможно было устроиться на работу, а во-вторых некуда было деть малолетних детей.
В такой ситуации по совести жить было очень тяжело, и Александра придумала, как и ей зарабатывать на жизнь семьи. Она начала скупать ворованную муку, из которой пекла плюшки, а дети продавали их на базаре. Как говорится, бизнес пошел в гору. Вскоре о питании отрубями забыли, в доме стало вдоволь хлеба, и не только чёрного, но и белого.
Вот этот хлеб и носили мои бабушка и мама деду Никифору в учебные лагеря, а потом бросали в вагоны-теплушки, когда поезд проходил мимо станции Сейма. Бросали в надежде, что хоть какие-то крохи достанутся Никифору Егоровичу. Не знали они, в каком вагоне едет их самый родной человек…
Следующее письмо датировано 3 сентября 1942 года.
«Почтение и Привет Вам милая семья.
Здесь я об вас уже очень соскучился. В лагерях я эдак не скучал. Сегодня мы топим баню в деревне Калининской области с Шарковым (видимо, тоже с Сеймы – прим. В.Х.) и ещё один с нами. И вот я решил чиркнуть эту записочку. Это пятая записка.
Пропишите, все ли получили.
Ну, пока жив и здоров. Сухарики пока есть, а дальше что будет не известно. Опасностей пока не видели. Письмо с адресом я послал, и если вы его не получили, то возьмите адрес у кого-либо из товарищей, которые со мною – всё одинаково.
Сегодня мы кое-что постирали из белья.
Прошу вас Ал. Вас. не экономить, а беречь своё здоровье и здоровье детей.
От фронта 27 км.
Прочтя эту записочку, дорогая супруга, поцелуй за меня всех троих детей.
С приветом, Вдовин».
Штемпель даты получения письма почтовым отделением Володары (посёлок с таким названием появился в 1920 году, с 1956 года – город Володарск) – 24.09.1942.
Как видим, писать о всём и ни о чём мои предки не умели: пара строк и всё. И сейчас с родными по восходящей и нисходящей линии мы общаемся мало: нет писем и звонков, значит всё нормально и хорошо…
Далее следует не письмо, а почтовая карточка от 8 сентября 1942 г., которую Никифор Егорович купил на каком-то полустанке. Видимо, хотелось порадовать своих домочадцев этой карточкой.
«Привет дорогая семья.
Я пока жив и здоров. Жду от вас письмо с нетерпением. Адрес я вам выслал. Если почему-либо не получили вы его, то возьмите адрес у любого из т.т. (товарищей – прим. В.Х.)
В свободное время я напишу вам письмо, а пока вот только то, что видите».
Правильно ли я разместил это письмо по хронологии? Возможно, и ошибся, но с учетом того, что письма шли в один конец около месяца, возможно, я размышляю правильно.
«Здравствуй дорогая супруга Александра Васильевна, и милые детки: Настя, Маня и Шурупчик (как трогательно назвал Никифор своего младшенького сына, родившегося в июне 1940-го!!! Всего лишь один раз так. – прим. В.Х.). Будьте все здоровы и, пожалуйста, не изматывайте себя, а старайтесь сохранить своё здоровье.
Пишу третье письмо без адреса. Мы находимся не далеко от города Ржева, говорят это фронт, от нас в 10 км. Пока ни чего не видно и не слышно. Но немец здесь был, его угнали обратно. Есть деревни совершенно сожжённые, но здесь всё засеяно.
Стоим в лесу, пока до свидания. Когда если придётся вам писать письмо, то ответьте не 2 вопроса. 1) Как вы доехали из Дзержинска домой и 2) что…»
…далее край письма оторван. На штемпеле даты отправки нет. Дата получения 09.1942, число не разборчиво.
Следующее сохранившееся письмо написано более, чем через месяц – 14 октября 1942 года.
«Привет милой семейке.
Сегодня пишу второе письмо лишь потому, что говорят с 1/X письма без обратного адреса не доходят. Теперь буду писать с обратным адресом, а вы по нему пишите мне адрес новый. На конверте увидите.
Я пока жив и здоров. Переведён в разведку. Я обо всём вам писал. Но получите вы или нет, не знаю.
До свидания. Надеясь на Божью помощь будем ожидать свидания, Ваш Вдовин».
На штемпеле дата отправки 15.10.1942. Дата получения 27.10.1942.
Да. Никифор Вдовин стал разведчиком. На одном из сайтов я наткнулся на такие строки об этих героях:
«Если ты служишь в пехоте – ты всегда смотришь смерти в лицо. Но если ты служишь в разведке – то ты постоянно обнимаешься со смертью. Разведчик знает, что умрёт. Редкий разведчик думает о том «что будет после войны». Смерть, это всё, что ждёт разведчика. И это он принимает. Хуже, пожалуй, только сапёрам…»
Трудно не согласиться.
В следующем письме некоторая путаница с датой: написано 18/3–42. Но, скорее всего, так записана дата 3 октября 1942. Первое число написано небрежно, можно прочесть и как 10 и как 18. По логике надо читать 10/3–42, но с поправкой, что Никифор уже в разведке, получается, что цифры в дроби переставлены местами и надо читать как 3/10–42.
«Привет вам милая и дорогая моя семья, Алекс. Васильевна, Настя, Маня и Шурик. Желаю вам всех наилучших благ на свете, счастья и успехов в жизни на всегда.
Я пока жив и здоров. Нахожусь разведчиком один ото всех. Наших уже много раз водили в разведку. Дело очень опасное. – Живу кое-как. Денег у меня 60 руб., а купить на них нечего. Нет (возможности – по логике второпях пропущено слово – прим. В.Х.) послать вам их тоже. Не знаю. Может быть пригодятся.
Лапшина, который приносил нам суп и кипяток в Игумнове (станция между Дзержинском и Нижним Новгородом – прим. В.Х.), тяжело ранило миной. Жалею, что не взял шапку, стало очень холодно.
Письма пишите с обратным адресом. Мой адрес, я уже писал, такой: Действующая армия, 1882 полевая почта часть 339. Такому-то.
Писать больше нечего. Саня! Ещё разок обойми за меня всех детей сразу и поцелуй по 3-и раза. О чём я вас в каждом письме прошу, не смейтесь надо мной, а делайте по возможности. Т.е. надейтесь на Всевышнего, и он не оставит вас без милости Своея.
До свидания, пишите чаще письма.
Любящий вас и скучающий по вас ваш Вдовин.
Враг слабеет, и мы должны его разбить во что бы то ни стало».
Штемпеля отправки и получения нет.
Обращает на себя внимание тот факт, что Никифор опять упоминает о Боге, о молитве и просит не смеяться над этим обстоятельством.
-
- Последнее письмо с фронта Никифора Егоровича Вдовина
-
- Последнее письмо с фронта Никифора Егоровича Вдовина
И вот последнее письмо от Никифора Егоровича. Читанное-перечитанное, затёртое до дыр… Я помню, как не раз сам его перечитывал ещё в школьные годы. Пожалуй, оно самое длинное из всех. Письма хранились в чёрном лаковом ридикюле с другими важными документами: паспортами, облигациями внутреннего государственного займа и поздравительными открытками, которыми родители очень дорожили.
«Здравствуйте дорогие жена Александра Васильевна и детки Настя, Маня и Шурик, желаю вам доброго здравия и всякого благополучия, счастья и успехов в жизни на всегда.
Я пока жив и невредим. Нахожусь в прежних условиях. От вас с 11/X не получал ни одного письма.
Письма пишите с обратным адресом и точно, как требуется по новому указу, т.е. Действующая армия, 1882 полевая почта, часть 339. Н.Е. Вдовину.
Г. Горький, Чкаловский район, ст. Сейма, Мельз-д. №5, дом №7, А.В. Вдовиной.
Пишите кратко, но почаще шлите. Мне писать очень не когда.
Ну, пока, до приятного свидания, милая семейка. Не падайте духом, берегите своё здоровье. Не очень экономьте в питании, вам ещё придётся жить.
До свидания. Любящий вас Ваш Н. Вдовин.
26/X-42. Сегодня ровно двамесяца, как мы уехали из Дзержинска, и я уже очень сокучился. Ну, живите счастливо и обо мне не забывайте. От вас я получил всего 5 писем: 3 от Мани и 1 от Насти и 1 от Александры Вас.».
На штемпеле дата отправки 27.10.1942. Дата получения не читается.
Это было последнее письмо Никифора Вдовина. Именно 27 октября 1942 года он был убит, в день когда оно пошло на Родину…
Николай
Гвардии сержант Николай Васильевич Хворов, судя по строке в Именном списке безвозвратных потерь, умерших в 48 медико-санитарном батальоне 1-го гвардейского мехкорпуса в период с 1 по 10 января 1943 года, умер 6 января 1943 года от тяжёлого осколочного ранения в живот.
Это подтверждает и сохранившаяся похоронка № 68 от 1 марта 1943 года. Целых 2 месяца понадобилось на то, чтобы отправить извещение матери солдата…
Девять писем сохранилось от дяди Коли. На его судьбу сильно повлияло то, что до начала Великой отечественной войны жил он именно на Сейме.
Николай Васильевич Хворов поступил в Вольскую объединённую военную школу лётчиков и авиатехников
Немного из истории. Есть в Кулебакском районе юго-западной части Нижегородской области России село Саваслейка. Там сейчас находится 3958 гвардейская Керченская Краснознаменная авиационная база. А в 1953 году в Саваслейке был создан 148-й Центр боевой подготовки и переподготовки лётного состава авиации противовоздушной обороны (148 ЦБП и ПЛС авиации ПВО) или, собственно, авиабаза с учебным аэродромом. Однако история базы начиналась значительно раньше.
История 148 ЦБП и ПЛС авиации ПВО началась в июле 1940 года на станции Сейма. Именно на станции Сейма, на базе Отдельной резервной авиа эскадрильи был сформирован 166 резервный истребительно-авиационный полк (РИАП), командиром которого стал майор Семёнов. В первые дни начала Великой отечественной войны, на основании директивы Генштаба Красной армии от 30 июня 1941 года, 166 РИАП был переформирован во 2-ой запасной авиаполк (2-ой ЗАП) с учебной задачей. Кстати, здесь после войны работал мой отец, до тех пор, пока часть не передислоцировалась в Саваслейку, но это другая история.
По всей видимости Николай Хворов на волне комсомольского задора и патриотических чувств решил поступить в лётное училище. Для этого были все предпосылки: авиационный полк в городе, правильно организованная идеологическая работа с молодёжью и желание жить хорошо и красиво. Разве плохо: лётчик, форма, паёк, жильё, престиж…
Судя по письмам, Николай поступил в Вольскую объединённую военную школу лётчиков и авиатехников, торжественное открытие которой состоялось ещё 7 ноября 1928 года. У бабушки Ольги, помнится, и портрет Николая висел в комнате: он был в лётном шлеме с очками. Вероятно – первая фотография после выдачи обмундирования. Правда, вызывают некоторое недоумение даты. Мы привыкли, что учёба начинается в сентябре, а здесь почему-то весной.
Письмо Николая Хворова из Вольска
Вот что он написал в своём, ещё довоенном, письме.
«Здравствуйте дорогие родители папа, мама, брат Толя и сестра Валя.
Папа, письмо ваше я получил 19 апреля, за что сильно благодарю, а 18 апреля я послал вам 3 письмо, там я вам писал, что мы начали учиться. У меня дело было пошло хорошо, но по приказу мы все переезжаем из Вольска в стрелковую часть, а через 2 месяца или раньше пойдём дальше, а куда – сами догадывайтесь. Папа, ты говорил, что я не купил кожаной обуви, во-первых, купить её негде, а во-вторых, мы живём, да и как приехали, ходить ни куда нельзя. Я жив и здоров, пока не беспокойтесь. Письма не пишите до нового адреса. Пропишите подробнее как мама и Борис. Может быть опять на Горький поедем. Теперь хожу в чёсанках. Не знай, увидимся. Шлю вам справку для льгот.
Ваш сын Н. Хворов
19 апреля 1941 г.
Обо мне не беспокойтесь».
Николай Васильевич Хворов (стоит) поступил в Вольскую объединённую военную школу лётчиков и авиатехников
Видимо, письмо было в конверте вместе со справкой.
Судя по тексту, сразу форму курсантам школы не выдавали. Носили то, в чём приехали.
Следующее сохранившееся письмо было написано, казалось бы, ровно через год. Но вдумываясь в смысл писем, напрашивается вывод, что в первом письме Николай на «автопилоте» написал 1941 год, хотя видна явная связь с последующими письмами, датированными 1942 годом. Например, прозрачный намёк «а куда – сами догадывайтесь», говорящий об отправке на фронт, подтверждает догадку.
«18 апреля 1942 г.
Привет из Вольска!!!
Здравствуйте дорогие родители папа, мама, брат Анатолий и сестра Валя. Мама, почему от вас мне нет ответа? Письма я вам посылал из карантина 10 марта, когда ещё не было адреса, и 18 марта, уже с места из казармы, где послал и адрес. Мишке письмо пришло 16 апреля, а мне ещё нет. Мама, пропишите как живете, какая там обстановка, спроси у дяди Николая, я им, Борьке, посылал письмо, и взяли ли его в армию. Узнай на счёт Венке и дай ему мой адрес, пусть напишет письмо. Бытовые условия у нас здесь хорошие, спим 7 часов, только учимся и всё, а не работаем, о кромя казармы никуда, нет плохо табаку, а то бы всё хорошо, как там на счёт часов, пропиши. Питание у нас ничего, на выходной день из 4-х блюд.
Доехали мы за 5 дней, дорогой ехали хорошо. Деньги у меня есть, но их здесь и не надо. В деревнях здесь мука 200 р. пуд, когда мы ехали, жители говорили. В Рдищеве я покупал масла, сметаны, молока и хлеба на рынке, да нам ещё дорогой дали на одной станции, в Актарске, каши и песку. Как получите письмо пишите ответ, правда здесь трудно, но ничего не сделаешь. Здесь уже так тепло, хожу в чёсанках с галошами. Свой лежит в складе, 16 апреля просматривал, всё в порядке. Через 6 месяцев отдадут, быть может к вам пришлю.
Пока до свидания. Ваш сын Подпись.
Мой адрес. г. Вольск, Саратовская область, агентство №3, почтовый ящик №21. Хворову Ник. Вас.».
В следующем письме видим, что Николая постигла та же участь, что и Никифора Вдовина – попал служить в разведку. Радоваться или нет – решать не нам…
«9 мая 1942 г.
Здравствуйте дорогие родители мама, папа, брат Анатолий и сестра Валя. Мама, сейчас находимся всего в 40 км от линии фронта. В дороге были 8 суток, питались дорогой ничего. Денег у меня ни копейки. Нахожусь в гвардейской дивизии, в пешей разведке. Стоим на пополнении 80 км от г. Орла. Мама, 3 дня болел, была малярия, температура 39,7о, грипп был и сильный понос. Сейчас расположены в деревне, живём 10 ч. в хате, хозяйка варит картошку, а мне платить нечем. Сейчас вот 1-й день стал чувствовать хорошо сам себя. Денег, мама, пришли быстрее телеграфом или по телефону рублей 200. Скоро кинут в бой. Сильно устаю. Каждый день ходим на учения. Ходить приходится много, ночью и днём. Получите письмо, сразу пишите ответ. Пропишите, как там Венка, Колька Софонов. Пока жив и здоров. Из продуктов дают 450 гр. сухарей, ложку песку, махорки дают. Здесь стоят дожди, холода, очень грязно. Но ботинки хороши у меня английские, здоровые такие. Шинель лёгкая, летняя, в ней холодно. Время свободного нет почти.
Пока до свидания.
Мой адрес: Действующая Армия. Полевая почтовая станция 770, 16-й стрелковый полк, разведвзвод. Хворову Н.В.».
Штемпель отправки 11.05.1942, получения – 23.05.1942.
В августе Николай проходил учёбу, видимо не хватало младших командиров, и он стал курсантом учебного батальона.
«6 августа
Привет с фронта!
Здравствуйте дорогие родители! Папа, мама, брат Анатолий и сестра Валентина.
Пока жив и здоров, нахожусь в учебном батальоне. Скоро (буду – неразборчиво) мл. командиром дня через два.
Пока живу ничего, у передовой был два раза. Пропишите как живёте, как из запитания, пропишите про ребят: где Венка и Колька Софонов, Генька Беспятов, как идут дела на Сейме.
Пока до свидания. К сему Подпись.
На обороте:
Адрес тот же. Действующая Красная Армия. Полевая почтовая станция 770. Учебный батальон, вторая рота. К-ту Хворову Н.В.».
Видимо, через 2 месяца после окончания учебки Николай уже считался опытным младшим командиром-разведчиком. Не возвращается с заданий по несколько дней, времени на отдых почти нет.
«Привет с фронта!
20.10.42 г.
Здравствуйте дорогие родители, мама, Анатолий, Валентина.
Мама, я жив и здоров, вернулся только из разведки благополучно, часа через 2 отправляюсь опять.
Живу ничего, только стали дожди, письмо получил сегодня, а пришло видно раньше, но меня не было. Из разведки приду письмо опять напишу. Пишите, как работаете и живёте.
Пока до свидания. Подпись.
На обороте
Живём в лесу, в землянке. Немцев бью часто. Личный счёт есть».
Следующее письмо цензор нещадно поработал своим карандашом. Вероятно по письму можно было отследить пути передислокации войск – зачёркнуты наименования населённых пунктов.
«8 ноября [1942]
Привет.
Здравствуйте дорогие родители мама, брат Анатолий и сестра Валентина. Мама, я нахожусь [зачёркнуто цензором] с фронта мы переехали вот уже 10 дней. Здесь сейчас очень холодно, дуют ветры, мороз. [Зачёркнуто цензором] я был, когда весной ещё ехал в Вольск в школу. Наверное, месяца два побудем в тылу. Я сам чувствую себя хорошо, голодный не бываю, жили ночь в землянке, а сейчас в деревне по квартирам. [Зачёркнуто цензором] я ездил по этой дор[оге]. Пишите, как живёте, кто остался дома из ребят, как работаете. В дороге были 8 дней, ехали хорошо, было тепло. Но на фронте лучше и питание, и отдыхали больше. В разведку сходишь, а потом дня 2 отдыхаешь, но опасно. Но пока ещё жив и здоров. Письма от вас уже не получал долго. Как получите пишите ответ. Как учится Валентина и Анатолий.
С приветом, до свидания.
8 ноября 1942 г. Подпись»
Скоро зима, скоро декабрь. Хотя и запоздалый переход на зимнюю форму. Но обмундирования не хватает…
«26 ноября 1942 г.
Привет…
Здравствуйте дорогие родители, мама, брат Анатолий и сестра Валентина. Мама, живу хорошо, пока жив и здоров. Дали зимнее обмундирование, но пока нет шапки. От вас я долго ещё не получал писем, почему – не знаю. Пропишите что слышно про отца, как живёте. Говорят, в Горьком всё очень дорого. Пропишите как идут дела на Сейме. Пока мне писать так не о чём. Остаюсь жив и здоров и того и вам желаю. Письмо я вам посылал из Аткарска, но ответ на него не получил пока.
До свидания, ваш сын Подпись.
Мой адрес п.п.с. 770, в/часть 107 Хворову Н.В.».
Штемпель отправки 29.11.1942, получения – 25.12.1942.
Следующее письмо вроде бы не о чём, хотя о многом. И отец жив, и погода не сильно жмёт, даже балует, и снабжение в норме, и немцы драпают. Хорошее письмо. Я бы такому письму радовался…
«4 декабря 1942 г.
Здравствуйте дорогие родители мама, брат Анатолий и сестра Валентина. Мама, вчера я от вас получил 2 письма и 1 письмо от отца, отец из Владивостока приехал опять в Москву. Живу я ничего, пока хорошо, выдали сапоги валеные, но сегодня вот сыро, ноги промочил. Позавчера ездил на передовую немцы отступают. Пока жив и здоров, адрес стал другой: ППС 2343, в/часть 177 Хворову Н.В.
Пока до свидания».
Штемпель «Володары 28.12.1942».
А это последнее письмо Николая Хворова. Сколько в нём оптимизма, веры в победу, ненависти к врагу. Как хочется этому молодому парню похвастаться перед мамой своими ратными подвигами. И не только мама будет гордиться сыном, текст этого письма будут знать наизусть все соседи, а они расскажут другим. Знать, что враг бежит и не последняя роль в этом Николая, будет весь посёлок…
«30 декабря 1942 г.
Привет с фронта.
Здравствуйте дорогие родители, мама, брат Анатолий и сестра Валентина.
Мама, сообщаю: пока жив и здоров, только спать и отдыхать не приходится, гоним немцев в сутки по 60 км, немцев убил 50 человек. В одном бою захватили трофей много. Приходится спать на снегу, но ни чего, скоро кончим воевать, ты бы, мама, была здесь, как мы сволочей, их, гнали, бегут в кальсонах, даже разутые.
Ну пока до свидания.
Адрес ДКА ппс 770, в/ч 107, Хворову Н.В.
На обороте: Мой адрес ДКА пп 770, в/ч 170 Хворову Николаю».
