Что можно вспомнить о далеком детстве? Очень мало.

Известно, что я родился 16 июня 1960 года в г. Володарске Горьковской (Нижегородской) области, а попросту на Сейме. Название это пошло от речки Сеймы, и железнодорожная станция до сих пор так называется.

Знаю, что в Советской энциклопедии есть описание Сейминской стоянки первобытных людей, сейчас можно найти материалы об этом и во всемирной сети Интернет. Но я к ним ни коим образом не причастен, т. к. предки мои совсем не из этих мест.

Вот, что об этом пишут археологи.

Открытие в 1912 году уникального Сейминского памятника дало недостающее звено, позволившее осмыслить древности Турбинского могильника, и обозначить интереснейшую проблему, получившую впоследствии в археологической литературе наименование сейминско-турбинской.

Бесспорно и то, что первый взмах лопаты 23 июня 1912 г. на Сейминской дюне положил начало трагическим, во многом антинаучным «раскопкам» этого памятника, что значительно усложнило его дальнейшее изучение.

Местонахождение Сейминского памятника на территории современной Нижегородской области фиксируется в юго-западной части Балахнинской низины, близ слияния Волги и Оки (в 4–5 км от современного русла р. Оки), на левом берегу в 6 км от железнодорожной станции Сейма, в сторону станции Желнино, к западу от деревни Решетихи. Памятник занимает вершину высокого дюнного всхолмления, расположенного у края песчаной террасы Оки.

Именно холмистый рельеф местности был использован во время военных учений летом 1912 г., которые сопровождались сооружением на вершине холма военно-учебного укрепления – редута. В ходе этих учений совершенно случайно и неожиданно были сделаны находки, сразу привлёкшие внимание исследователей того времени к открытию на Сейминском холме. Так, 23 июня 1912 г. командир роты штабс-капитан А.М. Конев «случайно» нашёл бронзовый (или медный) топор: находка обнаружилась в отвалившемся крае окопа. Именно этот день считается датой открытия Сейминского памятника.

Деревня Сейма на реке Сейма упоминается с 15 в. Гидроним (название водного объекта, в данном случае реки), вероятнее всего, имеет финно-угорское происхождение (можно сравнить с озером Сайма в Финляндии).

Выселок из этой деревни Ольгино, образовавшийся после постройки железнодорожной линии Москва – Нижний Новгород у станции Сейма в 1862 году, был в 1920 году переименован в Володары по псевдониму участника октябрьского переворота В. Володарского (М.М. Гольдштейн, 1891–1918). В 1932 году это селение преобразовано в рабочий посёлок, поглотивший и деревню Сейма.

В 1956 году был образован город с названием Володарск.

Помню, что жили мы в военном городке в каменном доме с печным отоплением. Дом на четыре семьи и до сих пор стоит на том же месте. Сейчас рядом с ним у моего старшего брата маленький огородик сотки на три размером. Там он проводит в выходные чаще с семьёй, иногда с друзьями. Полчаса – час ковыряется в земле, пыхтит, обливаясь потом, а потом отдыхает: шашлык, уха или просто стопка водки на свежем воздухе.

Праздник живота, как правило, делается для детей и близких. Допустим, я не помню такого случая, чтобы я приехал в весеннее-летне-осенний период и мы, как говорит брат, не завеселились на огороде.

Мне неизвестно когда образовался военный городок, но знаю, что во время войны рядом был военный аэродром. На нем испытывали боевые самолёты, которые, вероятно, делались в Горьком. Много лётчиков погибло при испытаниях на доводке самолётов. В память об этом на кладбище стоит обелиск.

В городке, кроме нашего дома было, да и сейчас есть, множество «финских домиков» (так назывались небольшие одноэтажные типовые дома со стенами, обшитыми листовым шифером), где жил лётный состав. И поныне на огородах почти у каждого есть металлические дорожки, из которых во времена войны выстилались взлётно-посадочные полосы. До сих пор встречаются алюминиевые баки, обтянутые снаружи резиной. Это ни что иное, как части крыльев самолётов, куда заливалось топливо. В основном народ их использует как ёмкости под воду для полива приусадебных участков или для обустройства летнего душа.

Вся эта жилая зона была отгорожена от самой воинской части огромным забором. На основных пешеходных путях в разное время стояли и часовые и постовые. В остальных местах вероятного проникновения шпионов и других посторонних лиц, забор смазывался обильно солидолом или обматывался колючей проволокой. На территории части отдельно располагался отдельный командирский «финский» дом с огородом и колодцем. Он стоял в сосновом бору. В этом же бору была круглая деревянная танцплощадка и площадка для игры в волейбол. Была длинная ровная и широкая аллея, которую солдаты каждый день «вылизывали», высыпая по краям свежим песком и битым красным кирпичом. Чуть дальше стоял деревянный магазин «Военторга». У нас там был «блат»: работала тётя Нина Кривохижа, двоюродная мамина сестра. Она всегда нам сообщала о привозе дефицитных товаров, особенно продуктов и даже иногда, рискуя попасться, откладывала нам кое-что под прилавком. В те времена особо ценные продукты отпускались по нормам, иногда очередь сама оценивала количество товара и командовала продавцу сколько продавать в одни руки (на одно человека). Допустим, по одной пачке дрожжей (вещь в то время очень нужная как для выпечки, так и для самогоноварения), или по килограмму сосисок. Тётя Нина и сейчас жива, перенесла несколько операций, но выглядит бодро и весело. Магазин впоследствии переехал в новое кирпичное помещение и работает по сей день, только собственник сменился. Теперь он принадлежит частному лицу.

Вернёмся. Там же рядом стояла офицерская кирпичная общага для холостяков. По крайней мере я там женщин никогда не видел. Сейчас на этом месте гаражи. В принципе, это-то же самое убежище для холостяков или мужей сбежавших от жён хоть на часок. Рядом было множество спортивных площадок, то есть целый стадион под открытым небом только без трибун. Тут было огромное футбольное поле, а вокруг площадки и сектора для различных видов спорта: прыжки в длину, высоту и даже с шестом, метание молота и ядра, диска и гранаты. Была и полоса препятствий. Все это содержалось в исключительном состоянии.

Нам, мальчишкам, очень нравилось ходить на спортивные праздники, которые очень часто устраивались на стадионе. Различные эстафеты, матчи, забеги с оружием и без, установка связи на скорость, разборка-сборка автоматов и пистолетов, замена колёс на автомобилях, да и ещё много чего интересного.

По восточной части располагался садик (так мы его называли) из диких плодовых деревьев: китайки и вишни, а так же шиповника, разных других кустов, нескольких берёз и клёнов. Здесь мы проводили почти всё свободное время. Здесь было удобно играть во все детские игры. Если играем в прятки – тут есть где спрятаться. Когда надо, деревья превращаются в футбольные ворота или качели.

В садике и вокруг него находились: санчасть, телефонная станция или коммутатор воинской части, несколько «финских» домиков, деревянное семейное общежитие и деревянный клуб.

Рядом с нашим домом, по всей видимости, когда-то давно была столовая. Частенько, копая огород, мы натыкались на кирпич (видимо от стен) и на большое количество костей скота. Наверное в годы войны здесь была свалка или помойка столовой.

Вспоминается, что однажды, играя со старшим братом в войну, я получил «тяжёлое ранение» такой костью. Мне выпало быть пулемётчиком – возил перевёрнутый трёхколёсный велосипед, который в таком виде мне казался пулемётом «Максим». Братан, видимо, был начальником артиллерии или командиром авиационной эскадрильи. Он бросал найденные кости высоко вверх и кричал «Воздух!!!». В общем, один из снарядов попал мне в голову. Было много крика, моего конечно, и много крови.

До сих пор удивляюсь выносливости отца. Он схватил меня, довольно уже тяжёлого пацана, кило на 20, а то и больше, и побежал в одних трусах (потому что в таком виде работал на огороде) в санчасть. А это метров 800, а то и километр, не меньше.

Оказалось, что рана пустяковая, просто сосудов кровеносных много повредилось. В общем, я, как Герой-Панфиловец с картинки из учебника, пару недель проходил с перевязанной головой и даже почему-то гордился этим.

Очень нравилось, когда по улице ехал старьёвщик на своей телеге. Мать собирала никому не нужное барахло и я бежал к этому мужику. За сданное вторсырье старьёвщик давал какую-нибудь игрушку: калейдоскоп, шарик со свистком или ещё чего. Радости не было предела. И было обидно, когда бежишь к нему, а он, не дождавшись, уезжал или игрушки уже были все розданы…

Ещё отложилось в памяти, что меня сильно ругали за то, что я левша. Это я сейчас знаю, что все «великие» были левшами – от Леонардо да Винчи до Ленина. А тогда это считалось не то, что плохой приметой, а просто неприемлемым.

Помню, как мне нравилось подбрасывать дрова в печку. Смотреть на огонь было интересно и тогда, и теперь. Но попасть в дом я попыток ни разу не предпринимал. Не хочется беспокоить чужих людей.

Помню, как решил подглядеть за бабушкой Шурой в дверную щель со стороны петель. А она решила дверь прикрыть и, естественно, мой нос оказался зажатым с огромной силой. Ох, как я кричал от боли, когда прищемил нос… Поговорка «Любопытному на днях прищемили нос в дверях» именно про меня. С тех пор не подглядываю и не подслушиваю.

В этом же доме я первый раз познакомился с сигаретой. Не помню, по какому поводу отец с кем-то сидел на кухне за рюмкой водки. Они выпивали, о чем-то шутили и курили «Шипку». Отец всю жизнь курил эти сигареты, пока они были в продаже. И так мне понравилось то, как они дым пускают и изо рта, и из носа, да ещё обманывали меня и делали вид, что пускают дым из ушей. Я начал клянчить, чтобы и мне дали попробовать. Ну отец и дал. Естественно, я так закашлялся, что еле пришёл в себя… А тут отец мне ещё для смягчения горла сунул в рот ложку свиного жира, которым они закусывали (тогда это считалось нормальной едой). Такая гадость. В общем, долго я на сигареты не мог смотреть и закурил уже в относительно зрелом возрасте – где-то в 20 лет.

Интересно, что история с сигаретами повторяется. Помню, как в дальнейшем мы всей семьёй «пилили» отца за то, что он курит. Он обещал бросить, но все не бросал. Курит до сих пор. Так же, как я когда-то, меня «пилила» за это жена с сыном. В результате курить я бросил в ноябре 2008 года на Международный день отказа от курения, предварительно прочитав книгу Аллена Карра «Лёгкий способ бросить курить». Курить бросил действительно легко.

В те далёкие времена зимы были снежными. Следовательно, было и половодье хорошее. Вода подходила к порогу нашего дома вплотную.

Отец тогда работал в Смолино, электриком в воинской части. На работе он и его коллеги делали сами или находили на разных складах и в каптёрках практически все для нас с братом: боксёрские перчатки, коньки, лыжи, мячи, клюшки для хоккея и необходимые мальчишкам вещи. Не каждый ребёнок видел такое. Времена были трудные. Новые шаровары за 5 рублей – это гордость для мальчишек, а новые кеды – счастье неописуемое. А тут такие приобретения!!!

Вот однажды батя привёз брезентовую лодку, чтобы по огороду плавать в половодье. Она была сделана из двух широких досок по бокам. Задняя, передняя часть и днище были затянуты куском толстого брезента. Изнутри ставились распорки из тех же досок и сиденье. Лопатки-весла вот и всё.

Ну, сели мы в неё и поплыли. Да только отец не рассчитал нагрузки, лодка пошла на самой глубине ко дну. А он схватил нас с брательником, одного на одну руку, другого на вторую и понёс к дому в холодной воде по пояс.

Помню, как было интересно на чердаке нашего дома. Это было единственное место, где все было общее из всех четырёх квартир, ведь стенок-то на чердаке нет. Как-то я нашёл в куче хлама здоровенные настенные часы (конечно же механические, а не электронные) с маятником, со стеклянной дверкой. Поставил их относительно ровно. Нашёл ключ, завёл, что-то смазал и они пошли.

Через пару дней наша соседка, тётя Надя Тышечко, рассказывала, как искала где куранты бьют…

Игрушек тогда было совсем мало. В памяти отложилось, как я играл с Серёжкой Соколовым, первым другом детства, в песке. Куча песка была на огороде. Она появилась от того, что отец с соседом, Серёжкиным дедом Сергеем, начали копать колодец. Так вот, нашими игрушками были кирпичи. На кирпич лепится горка из песка, – это башня и втыкается палочка, – это пушка. Получается отличный танк! Кирпич белый, силикатный и от этого очень тяжёлый. Везёшь его по песку и такой ровный след остаётся.

Детский сад помню совсем смутно. Наверное ходил редко. Помню, что там было сыро и холодно. Заснуть не получалось. Отложилось в памяти, как нас учили вырезать ножницами бабочек из обвёрток от печенья или вафель, даже помню как они выглядели: коричневые квадратики такие. Получались бабочки в клетку. Помню, как холодно было сидеть в санках, в которых меня возили зимой родители в детский сад, хотя и кутали во все, что можно.

Ещё кто-то сильно укусил меня за палец, прямо до крови.

Вот и все воспоминания о садике.

Вероятно, я как и все дети часто болел и в детсад не ходил. Помню, что меня часто водили к бабушке Шуре, она тогда жила вместе с тётей Настей. Холодрыга у них в квартире зимой была сильная, всего 12–15 градусов.

Потом мы переехали в новый 4 этажный кирпичный дом, дом офицерского состава или ДОС.

Это получилось случайно. Кому-то дали там квартиру, а душа была деревенская, хотелось отдельного хозяйства. А моим родителям хотелось наоборот – в этот дом. Вот и поменялись. Так и жил я в нем до тех пор, пока не покинул родительское гнездо.

Детей в доме жило достаточно много и моих ровесников, и ребят постарше и помоложе меня.

Из родственников жил в доме троюродный брат Слава Золотухин, сын прапорщика, одногодок моего брата. Его я давно не видел. Знаю только, что служил он кадровым офицером в Москве. Троюродные братья Кривохижи, Валерик и Юрик, дети тёти Нины из «Военторга». С этими я периодически встречаюсь, когда приезжаю в отпуск. Валера – старший из них, прапорщик. Юрка, баламут, с женой развёлся, живёт с матерью. Работает в какой-то охранной фирме.

Остальные ребята то приезжали, то уезжали, так как у них родители были военными. Были мои одноклассники Валерка Сугар, Вовка (Мишка) Карпенко – сын командира части. Да. Это был курьёз. Вовку назвали сразу так и зарегистрировали в загсе под именем Владимир. А дома все начали его называть со временем Мишей, потому что на медвежонка неуклюжего был похож. Так и жил он с двумя именами: официальным и неофициальным. Сашка Баканов жил прямо под нами, мы с ним тоже дружили. Пока были помоложе играли все вместе, несмотря на разницу в возрасте. Когда начали взрослеть стали разделяться на компании. Не то, чтобы на целый день, а именно вечером. Если, допустим, в футбол играть-то вместе, правда все равно делились на «стариков» и «молодёжь». А если вечером с девчонками старшие идут, то нам уже с ними нельзя.

Но это уже потом. А пока мы только въехали в дом. Я был ещё дошкольником.

Пока был маленьким, чуть было не погиб несколько раз. Всё детские шалости!

Первый случай

Играли мы как-то во дворе. Возле дома валялись железные шкафы. Потом их должны были монтировать газовщики. Газ тогда был привозной, баллонный. Вот в эти шкафы в дальнейшем баллоны и монтировались для снабжения всего 48 квартирного дома, чтобы не в каждой квартире баллоны стояли, а все в одном месте, на улице.

Один из шкафов лежал дверками вверх, и народ сразу же его приспособил под мусорку, чтобы далеко на помойку не ходить. Все дверки были как-то закрыты на защёлки, а одна открыта. Ну мы туда с брательником и залезли. Славка Золотухин возьми да и предложи нам бумагу зажечь и кинул нам коробок спичек. Нам тоже интересно стало, мы, дураки, и подожгли. Естественно огонь разгорается, дым валит. Надо выбираться из шкафа. А Славик возьми, да и встань специально на дверку сверху. Смешно ему там наверху было, а нам не до смеха. В общем, если бы не брат, там бы и сгорели или задохнулись бы. Но у Валерки сил было побольше моего, как то вырвались мы. Ну и поругались потом со Славой капитально, долго не общались.

Случай второй

Поблизости от дома летом выкопали большущий котлован. Куда-то нужно было все из канализации нашего дома сливать. Наступила зима, строительство было приостановлено. А по весне мы пошли играть в разведчиков. Суть заключалась в том, что нужно идти след в след, чтобы противник не смог посчитать, сколько человек прошло. Впереди меня шло человека четыре, я, как самый маленький по росту, естественно, самый последний. В руке, как сейчас помню, бублик за 5 копеек.

Идём мимо котлована и тут бац! Лед подо мной ломается и я проваливаюсь в канализационный колодец, чудом цепляюсь за края. Ногами ощупываю под собой и нахожу опору: поперёк колодца, правда не посередине, а с краю, проходит труба.

А в это время все пацаны перепугались, подойти боятся, чтобы самим не провалиться. Опять брат меня спас. Он один ко мне подошёл и помог выбраться. Кстати, бублик из рук я так и не выпустил.

Если б не та труба – утонул бы я в том котловане, и, может быть, не достали бы меня. Дело в том, что была, как я уже говорил, весна, и талая вода нашла себе дорогу: ото всюду стекала через этот колодец в котлован. Надо сказать, что мы в него потом заглянули. Поток был приличный.

Третий случай

Играли мы как-то в прятки. Естественно, мальчишек тянет на подвиги. Одним из любимых мест этой игры была заброшенная бетономешалка. Это было целое сооружение со складом цемента, кучей щебня, кучей песка, подсобными помещениями. В общем, целый цех-сарай. Спрятаться, естественно, нужно понадёжнее. Лезу я на крышу – там много всяких закутков. Бегу и задеваю головой нижний, нулевой провод. Он задевает за фазу и… Искры! Радости нет предела – красота, «бенгальские огни»! Берусь рукой за провод и начинаю специально его раскачивать, ведь искры такие красивые!

Отец, он ведь был электриком, потом мне объяснял, что не жить бы мне, если бы сырая погода была. А так, рубероид послужил хорошим диэлектриком. Кто ему меня заложил в этот же день? Не знаю. Знаю только, что на следующий день проводов уже там не было.

 

Похожие записи

• Нет связанных записей.